.jpg)
Сюжетом картины служит шутовской обычай, исполняемый в конце трёхдневнего карнавала перед самой Пепельной средой в Испании. Существует несколько легенд о возникновения этой странной традиции. Согласно одной из них, в XVIII веке испанский король решил угостить в честь праздника горожан сардинами, но на самом народном гулянии обнаружилось, что сардины испортились. Подвыпившие же горожане решили превратить этот казус в шутку и устроили похороны сардине.
По традиции во времена Гойи шествие в Мадриде начинали шутливые персонажи: "дядюшка Чиспас", его "дочь Чуска" и "сердцеед Хуанильо". За ними следовало огромное чучело с прикреплённой ему на голову сардиной. Гуляющая толпа двигалась к берегам Мансанареса, где и "хоронили" сардину.Однако на полотне нет ни рыбы, ни чучела. Вместо них шумная толпа несёт большой стяг с улыбающейся маской.
Одновременно с обучением мастерству живописца в столице Гойя успевал уделять немалое внимание и женщинам, к которым с юности испытывал страстные и необузданные чувства. Его любовницами становились и богатые аристократки, и простые крестьянки, и известные в городе красотки из публичных домов. Говорили даже, что однажды в деревне, заметив красивую монашенку, темпераментный художник влез к ней в келью и похитил её, после чего спровоцировал жестокую драку с деревенскими крестьянами, в которой чуть не был убит. Имел ли этот факт место или нет, доподлинно неизвестно, однако при весьма странных обстоятельствах Гойя бежал в Италию, присоединившись к уличным бродягам.
Три года спустя, в 1773 году, художник вернулся в Мадрид, где встретил своего давнего друга Франсиско Байеу. Тот познакомил Гойю с сестрой, красавицей Жозефиной. Пылкая и страстная любовь привела вскоре к тому, что девушка забеременела, и не помышлявший о женитьбе Гойя был вынужден скрепить свои отношения с возлюбленной семенными узами. Всего жена подарила живописцу пятерых детей, однако вырос только Хавьер — другие дети умерли в младенчестве
В 1792 году Гойя серьёзно заболел. Недуг, который сломил художника, до сих пор вызывает бесконечные споры среди биографов и врачей, исследующих его болезнь. Одни полагают, что это было венерическое заболевание, предположительно сифилис. Другие считают, что причиной паралича и потери слуха могли явиться маниакально-депрессивный синдром и шизофрения. Современники отмечали, что у художника наблюдались панический страх преследования, крайняя невоздержанность и даже истеричность, тяга к одиночеству и некоторые другие странности в поведении.
Около двух месяцев Гойя неподвижно лежал, затем у него восстановилось зрение, и он впервые за долгие недели страданий смог подняться на ноги и пойти. Однако слух был потерян навсегда.
Тем не менее художник опять вернулся к своей прежней жизни. Супружеская верность не была добродетелью великого мастера. Бесчисленные романы продолжались: их было столько, что иногда художник даже не помнил имени любовницы, с которой провёл ночь. Он покорял сердца знатных дам и бедных простушек, красавиц и обычных, ничем не приметных женщин. Казалось, это доставляло ему полное, ни с чем несравнимое удовольствие.
Так продолжалось до тех пор, пока в жизни непревзойдённого любовника не появилась двадцатилетняя герцогиня Альба, ставшая самой желанной женщиной в жизни художника и самой роковой музой в его судьбе. Его познакомили с Каэтаньей Альбой придворные аристократки, бывшие близкими подругами мастера. Желающая увидеть своими глазами «необыкновенного Гойю», Альба пришла к нему в мастерскую. Она была высокомерна, красива, женственна и чувственна. После её визита, летом 1795 года, художник, не сдерживая чувств, рассказывал другу о встрече с новой знакомой и восклицал: «О, наконец теперь я знаю, что значит жить!»
Их страстный роман продолжался семь лет. На все эти годы Франсиско Гойя забыл о других женщинах, и лишь одна — самая красивая женщина Испании того времени — Каэтанья Мария дель Пилар, герцогиня Альба, — оставалась его музой, вдохновлявшей художника на создание великих шедевров.
Герцогиню нельзя было назвать благопристойной и скромной дамой — общество знало о её многочисленных порочных связях, впрочем, Альба и не думала их скрывать. В числе её любовников называли самых знатных и влиятельных мужчин страны.
История Махи
Мануэль Годой (фаворит королевы Марии Луизы, супруги Карла
IV), заказавший художнику «Маху обнажённую» и «Маху одетую», долгое время
прячет эти работы от посторонних глаз в своем кабинете, где также находится и
«Венера перед зеркалом» Веласкеса.
Однако если у Веласкеса обнажённая модель представлена как
бы украдкой, исподтишка, то у Гойи она выставлена напоказ. Его женщина — гордая
искусительница — не является олицетворением классической красоты, которую
принято созерцать и которая побуждает к размышлениям. Она даже не объект
желания, а само воплощённое желание
Франсиско де Гойя. «Маха обнажённая» (1800)
Фигура изображена на темном фоне, и ничто не отвлекает
внимания от вызывающей обнажённости шелковистой кожи, которая становится, по
сути, главной и единственной темой картины. По выражению французского писателя
и историка искусства Андре Мальро, эта работа «не столько сладострастная,
сколько эротическая, поэтому не может оставить равнодушным любого мало-мальски
чувственного человека».
Годой, заказав второе полотно с пожеланием «одеть» маху,
вешает его поверх первого. Можно только представить себе, какое удовольствие
получал Годой, когда дёрнув за потайной шнурок, открывал остолбеневшим от
неожиданности и смущения приятелям «эротическую картинку».
Франсиско де Гойя. «Маха одетая» (1803)
Очевидно, кто-то из шокированных гостей не смог справиться с
соблазном донести на сластолюбца, и в 1813 году инквизиция конфисковала у Годоя
обе картины, попутно объявив Гойю «распущенным мазилой» и потребовав у
художника немедленно выдать имя позировавшей ему модели. Гойя, несмотря ни на
какие угрозы, наотрез отказался называть имя этой женщины. А там, где нет
ясности, зачастую появляются легенды.
Так, с лёгкой руки писателя Лиона Фейхтвангера, автора
романа «Гойя, или Тяжкий путь познания», по миру пошла гулять легенда о том,
что обнажённая маха — это герцогиня Альба. Писатель, очевидно, основывался на
распространённой в его время гипотезе о том, что голова махи неспроста кажется
«чужой», как бы приклеенной к телу: Гойя не хотел, чтобы кто-нибудь узнал его
подругу...
Наследники герцогини решили положить конец сплетням. Была
произведена эксгумация останков Альбы, и результаты измерений доказали
несостоятельность этой версии. Возможно, для картины позировала одна из
многочисленных подружек Годоя, однако некоторые исследователи продолжают
настаивать на версии Фейхтвангера. Легенды поразительно живучи!
Комментариев нет:
Отправить комментарий